Шизофрения, манифестирующая в препубертатном возрасте, чаще начинается исподволь, протекает непрерывно. Снижается активность, появляются холодность, ничем не мотивированная недоброжелательность к близким, утрачивается интерес к учебе, играм, общению с приятелями. На фоне быстро нарастающей аутизации отмечаются тревожная недоверчивость, а иногда пароксизмы тревоги, по содержанию связанные с переживаниями космических катастроф («солнце рушится с неба») или со странными соматическими ощущениями («рвутся сосуды», «лопается пупок»). Чувство измененности проецируется преимущественно в соматическую сферу. Бредовые идеи до пубертатного возраста практически не наблюдаются. Чаще встречается тревожно-боязливый аффект с подозрительностью, «бредовая настроенность» (Г.Е. Сухарева). Дети в этом состоянии тревожны, с недоверием и опаской всматриваются в окружающих, прячутся по углам, боятся подходить к незнакомым, отказываются выходить на улицу. Если бредовые идеи все же имеют место, то они вторичны, с минимумом интерпретаций, преобладанием растерянности, интеллектуальной пассивности, выступают в рамках сложного синдрома (галлюцинации, нарушения эмоций) и, как правило, вытекая из этих расстройств, носят нагляднообразный характер. Не надо понимать буквально слово «вытекая». Галлюцинации или, например, депрессия не превращаются в бред, а служат лишь содержательным материалом для бредового толкования или вектором для тематического оформления идей. Бред, независимо от того, первичный он или вторичный, не выводится путем психологического или логического генеза. Первично преображение, изменение основ бытия пациента, а бред — отражение и воплощение нового преображенного мира.
Ранняя и препубертатная шизофрения феноменологически сравнительно бедны. При наличии в этом возрасте пышной, многообразной симптоматики следует подумать о психическом расстройстве другого происхождения. Предшественниками бреда при шизофрении в детском возрасте, кроме бредовой настроенности, считаются бредоподобные патологические фантазии, игровое перевоплощение, ощущение присутствия постороннего, страхи ипохондрического содержания и др. Диагностически значимыми эти феномены становятся при утрате адекватного эмоционального аккомпанемента, соразмерности, психологической понятности, когда исчезает потребность посвятить в свои переживания близких и т.д.
Вообще, что такое предшественники? Это лото, где вызревают последующие симптомы? Можно ли их рассматривать как стадию развития? Например, патологическую фантазию или навязчивую мысль как стадию формирования бреда? Почему тогда не наблюдается повторения стадий в обратном порядке при угасании бреда? «Переход», «превращение» одного синдрома в другой (навязчивую идею в бредовую и т.п.) можно допустить как разговорную форму, а не как возможную сущность. Более вероятным представляется, что это в принципе качественно разные феномены, которые не трансформируются, а сменяют друг друга в соответствии с закономерностями, определяемыми программой развития болезни. Так же как качественно различны и не переходят одно в другое развитие и психоз, невроз и психоз, психогенное и эндогенное.
Прогностические критерии детской шизофрении достаточно просты. Чем раньше проявилась болезнь, тем менее вероятно улучшение, тем скорее наступит дефект и тем он будет глубже. Начало болезни в виде эмоционально-волевого снижения и аутизации, то есть «simplex-синдрома», тоже говорит о плохом прогнозе.
Для подросткового возраста характерно не только многократное (по сравнению с детьми) учащение дебютов шизофрении, но и своеобразие ее клинических проявлений. О причинах и механизмах шизофрении вообще и у подростков в частности, кроме того, что существенна роль наследственности, сказать нечего. Закономерности наследования неизвестны так же, как и изменения в мозгу, которые неблагополучная наследственность могла бы вызвать. Роль экзогенных факторов в выявлении наследственности при шизофрении тоже остается неясной. По данным А.Е. Личко, половина случаев остро начинающейся шизофрении у подростков спровоцирована биологическими факторами, пятая часть — психическими травмами, у трети пациентов психоз развивался без видимых провоцирующих поводов.
Психозы, начинавшиеся исподволь, как правило, ничем не провоцировались. Нет каких-либо существенных сведений о связи «провоцирующего» фактора с началом психического заболевания, кроме того, что одно следует за другим. Мощные гормональные пертурбации, возможно, способствуют выявлению у подростков неблагополучной наследственности. В то же время мы знаем, что подростковый возраст — это не только возраст кризиса и декомпенсаций, но и возраст выравнивания, возраст, в котором нередко гасятся уже имеющиеся психические аномалии. Любой возраст (детский, подростковый, преклонный) сам по себе не является ни дезадаптирующим, ни провоцирующим, ни любым другим способом, обусловливающим возникновение психических расстройств фактором, и в качестве болезнетворного агента рассматриваться не должен. В некоторых семьях подростков, заболевших шизофренией, наблюдаются девиации воспитания и своеобразие внутрисемейных отношений, но вряд ли стоит всерьез рассматривать их роль в возникновении шизофрении. Что касается преморбид- ной личности как фона, располагающего к возникновению шизофрении, то положение Э. Кречмера о том, что шизоидные личности (если суждено заболеть!) более склонны к тому, чтобы заболеть шизофренией, нежели маниакально- депрессивным психозом, никем не опровергнуто. То же относится к психастеникам и сенситивным, то есть личностям, как правило, мыслящим, душевно тонким и хрупким. Но ничего «рокового» в смысле вероятности возникновения психозов вообще и шизофрении в частности личностный преморбид в себе не несет.