Антисоциальное поведение обязательно приведет морально-дефектную личность к конфликту с законом. Эти, по определению Э. Крепелина, «враги общества» знают разницу между добром и злом, вполне вменяемы и ответственны перед законом. Анэтические психопаты во множестве присутствуют среди воров «в законе», проституток, для которых их профессия — следствие естественного и осознанного выбора, среди матерей, добровольно и без сожаления бросающих детей, среди инцестофилов (сожительствующих с кровными родственниками). От обычного мерзавца и подлеца анэтическая личность отличается тем, что она таковая с рождения, всегда и всюду и не стремится ни быть, ни казаться в свободное от подлых и мерзких деяний время добропорядочной и социально приемлемой, то есть соответствует критериям психопатии П.Б. Ганнушкина.
Основываясь на склонности анэтических психопатов к антисоциальному поведению, итальянский психиатр Ч. Аомброзо предложил считать свойственные им аномалии характера специфическими для «врожденных преступников», что вполне справедливо для именно такой квалификации анэтических психопатов, тем более что социальная их коррекция невозможна.
Из-за отсутствия единого диагностического подхода трудно судить о распространенности нравственнодефектных личностей. Нет ответа на вопрос: анэтические психопаты — следствие дегенерации или общественной деградации? Возможно, это природой установленная константа, по-разному представленная в разных этносах, а может быть, она универсальна для человечества в целом. Вполне отдавая себе отчет в субъективности любых впечатлений, не опирающихся на широкие исследования, позволю себе высказать мнение, что анэтические личности, к сожалению, явление достаточно заметное.
Как нам известно, морально-дефектным психопатам неведомо чувство вины. Любопытно, в связи с этим доступно ли им переживание идей виновности хотя бы в психозе? Может быть, депрессия — печальная привилегия приличных людей? Может быть, бессовестные лучше защищены от психических расстройств?
Отдельного и особого внимания заслуживает рассмотрение феномена конформности, поскольку, будучи широко распространенным, он представляет собой социальное явление, оказывающее серьезное влияние на общественное развитие.
Среди особенностей, свойственных конформным личностям, обычно называют банальность, шаблонность, стремление походить на привычное окружение, уподобиться большинству, консерватизм, лояльность к власти и настороженность по отношению к новой действительности в любых ее формах, некритичность и т.п. А.Е. Личко считал конформность акцентуацией характера и полагал наиболее устойчивой его чертой зависимость от непосредственного окружения. П.Б. Ганнушкин связывал конформность с низким интеллектом и, классифицируя аномальные личности, поместил этих субъектов в рубрику «конституционально-глупых».
Этимология термина (от латинского conformis — подобный) не полностью отражает его суть. В основе ментальности и поведения конформных личностей лежит именно некритичность, то есть неспособность к самостоятельному мышлению. Некритичность не стоит в одном ряду с вышеназванными характерологическими особенностями. Консерватизм, банальность и пр. являются производными некритичности, которая сама по себе не может считаться отдельной чертой характера и отражает, по всей вероятности, более глубинный дефект психики, определяющий не столько недостаточность интеллекта, сколько его серость, бескрылость, отсутствие оригинального мышления и творческого потенциала. Не будучи умственно отсталыми, конформные личности в силу природно-генетических причин неспособны к критическому анализу, сопоставлению позиций, взвешиванию аргументации, выработке собственного суждения и в итоге — поиску истины.
Глупость отличается от конформности тем, что глупец может прийти к своему ничтожному суждению в процессе вполне самостоятельных размышлений. Конформный же находится в плену избитых истин или архетипических и даже дремучих установок и представлений потому, что их разделяет большинство. Находясь в дискомфортном состоянии, например, в униженном социальном или экономическом положении, конформные не размышляют о его природе, часто не только не осознают, но и Fie воспринимают унижение, легко склоняются к конспирологическим его объяснениям, готовы жить и выживать на биологическом уровне. Неспособные критически мыслить, «стремящиеся уподобиться многим», крайне внушаемые, конформные личности становятся участниками коллективных психозов и заблуждений. Описанные старыми авторами индуцированные психические эпидемии только зарождались среди истероидов, параноиков, эпилептиков, а распространялись именно в конформной среде.
В детстве конформные обычно открыты, общительны, уступчивы, послушны и незаметны, бесцветны и посредственны. Им нечем обратить на себя внимание. Они легко и естественно воспринимают режим детского сада, школы, вливаются в коллектив, при этом весьма зависимы от ситуации и окружения. Для них очень важно ощущение похожести на многих, принадлежности к большинству. Вместе со всеми активно участвуют в общественной классной работе и с тем же энтузиазмом — в травле сверстников, непохожих на большинство. Отвергание же привычным окружением (из-за случайного нарушения какого-либо правила детского кодекса чести или неуспехов в спорте, учебе и т.п.) или ломка стереотипов (смена класса, школы, места жительства) могут оказаться серьезным психотравмирующим обстоятельством.
Непосредственное окружение определяет их суждения, манеры, формы времяпрепровождения и поведение в целом, но было бы неверным считать конформных «продуктом среды». Скорее они сами, будучи явлением нередким, выступают в качестве «средообразующего» фактора, во многом влияющего на стиль жизни коллектива или группы. В подростковой компании «за компанию» курят, выпивают, хулиганят. Но чаще конформные дети и подростки вполне благонравны и удобны для школьных учителей (школа традиционно не поощряет носителей именно критического Духа).
Повзрослев, конформные становятся опорой для любого толка авторитарных режимов, поскольку, не будучи свободно мыслящими, легко пропагандируются и управляются. Авторитет любой, даже аморальной, сильной власти априорен, исходящую от нее информацию воспринимают не к размышлению, а к сведению, а предписания и запреты — к исполнению. Предпочтение отдается простым, воздействующим не на разум, а на чувства лозунгам и призывам, Характерна привычка к терпению и страху перед жизнью, покорность в бесправии, ограничении во всем, одинаковой для всех нищете. Понятия «страна» и «государство», «режим» и «отечество» тождественны. Гражданами себя не чувствуют и быть ими не стремятся. В гражданских правах и свободах потребности не испытывают. Собственный имидж строится по принципу «мы как все», «поступаем как положено» (кем и почему так положено, неважно). Склонны к культу вождей и предубеждению в отношении любых меньшинств. Свойственное конформным личностям общинное сознание исключает персональную ответственность, вину и раскаяние. Ближе конформным зависть и недоверие ко всему, выходящему за рамки привычной серости и стандарта. Приверженность конформных коллективистской доктрине, бездумная готовность раствориться в массе (коллективе, толпе), врожденная «социалистичность» определяют их враждебность к состязательности, конкурентности, таланту, самобытности, личностному началу в целом. Консерватизм и стремление к изоляции, псевдопатриотичность и ксенофобия способствуют укоренению в среде конформных националистических идей. Социальная инфантильность среди прочего проявляет себя тягой к развлечениям, веселью в любых формах и при любых обстоятельствах, пренебрежением к ценности здоровья и жизни (своих и чужих). Конформная ментальность и конформная субкультура — это питательная среда для сохранения племенного жизненного уклада и для воспроизводства той власти, которой выгодна и удобна именно такая ментальность обывательской массы.
По-видимому, среди конформных есть часть «спящих» неконформных. Имеются в виду те, кто, не будучи лишенным способности самостоятельно думать, волею обстоятельств не испытывал в этом нужды. Их можно «разбудить», привить им вкус к размышлениям, к получению наслаждения от этого психического процесса.